Алое на черном - Страница 175

175

Тринадцать лет…

Он накрыл рукой Ксанкину ладонь и только лишь потом открыл глаза.

Больничная палата была залита солнечным светом, в настежь распахнутое окно врывался свежий ветерок. Жара спала. На широком подоконнике, беспечно болтая в воздухе ногами, сидел Гальяно. Он смотрел на них с Ксанкой строго и ласково одновременно, как на неразумных детей.

– Здравствуй, Дэн. С возвращением. – Сейчас, без темных контактных линз, с синими-синими глазами, с тем особенным, только ей одной присущим выражением лица, она больше не была холодной Алекс, она была его Ксанкой.

– И тебя… С возвращением.

Нужно было сказать что-то особенное, что-то такое, от чего все сразу станет на свои места и сердечная боль наконец отпустит, а у него никак не получалось. Сколько лет он представлял себе, какой могла бы быть эта их встреча, придумал столько нужных и правильных слов, а когда дошло до дела, растерялся.

Ксанкины пальчики под его ладонью вздрогнули, и Дэн испугался, что она уберет руку или вообще уйдет, как и собиралась, но она поступила иначе.

– Ты все слышал? – Ее лицо было так близко, что белые волосы щекотали Дэнову щеку. – Ты слышал, что я сказала?

– Да. И я слышал, что сказал тебе Гальяно. – Со стороны окна послышалось деликатное покашливание. – Я скучал по тебе, Ксанка. Ты даже представить себе не можешь, как мне тебя не хватало.

– Я могу. – Она улыбнулась светло и радостно. – Я тоже скучала… Как ты себя чувствуешь, Дэн?

– Хорошо. То есть теперь, когда ты нашлась, отлично!

– У тебя была клиническая смерть, братан! – ввернул Гальяно. – Нам пришлось нелегко. Если бы не Ксанка… Она тебя не отпустила. Я не знаю, как такое возможно, но, кажется, ты жив только благодаря ей и тому серому порошку.

– Это гарь-трава. – Ксанка смотрела ему в глаза. – Она многое может. Я присыпала твою рану, чтобы остановить кровотечение.

– Хирурги очень удивились, что ты вообще дотянул до больницы с таким ранением. Знал бы ты, с какой скоростью может бежать Туча, когда на руках у него… Сколько ты весишь? Килограммов восемьдесят? Вот, с ношей весом восемьдесят килограммов. Ты бы слышал, как, оказывается, он может орать на тех, кто не такой расторопный! Большой босс! Что еще скажешь… А Матюха! Чтобы остановить попутку, ему пришлось-таки пальнуть из своей любимой пушки в воздух – не по колесам, боже упаси! Теперь у него проблемы с местными органами правопорядка, но Туча обещал все уладить.

– А Леся? – Ему не хотелось спрашивать, но он должен.

– Леся в КПЗ, но, сдается мне, пробудет она там недолго. У девчонки конкретные проблемы с головой. Ее нужно лечить, а не наказывать.

– Она не виновата, – сказала Ксанка. – Это все он, его кровь…

– В тебе тоже есть его кровь, но ты совсем другая. Он не может сломать того, у кого все в порядке с душой. Елки, надеюсь, что он больше никого не сможет сломать. Через тринадцать лет я буду уже не так силен, чтобы сражаться с вселенским злом. – Гальяно спрыгнул с подоконника, направился к двери. – Ну все, политинформацию считаю законченной, удаляюсь!

– Он славный, – сказала Ксанка, когда за Гальяно закрылась дверь. – Они все славные. Дэн, тебе очень повезло с друзьями.

– Да, мне чертовски повезло! – Свободной рукой он притянул к себе Ксанку. – Мне повезло не только с друзьями, но и с любимой девушкой.

Это было как возвращение в прошлое. Жаркие губы, широко распахнутые глаза, дыхание, одно на двоих, и золотые смерчи, оплетающие их невидимыми нитями, развевающие Ксанкины волосы. Их настоящее было радостным и безмятежным. Единственно возможным, единственно правильным. Тот старик оказался прав – самая темная ночь возвещает скорый рассвет. Их рассвет наступил.

Эпилог

Никогда раньше поместье не выглядело так празднично и нарядно. Никогда раньше старый дом не становился свидетелем трех свадеб сразу.

– Боже мой! Где была моя голова, когда я заказывала это безобразие! – Ангелина вертелась перед напольным зеркалом, сосредоточенно разглядывая свое отражение. – Из-за этого чертова корсажа мне нечем дышать. – Она похлопала себя по осиной талии, обернулась к Алекс и Лене. – Дамочки, если завтра во время венчания я вдруг грохнусь в обморок, скажите Степке, что это от счастья. Не хочу, чтобы он знал, что его жена настолько глупа, что купила платье на размер меньше.

– Ты не глупа. Ты просто беременна. – Лена ласково обняла ее за плечи. – Беременным женщинам свойственно увеличиваться в размерах. А пока сними это, не мучайся.

– Это только после свадьбы! – Ангелина расшнуровала лиф, вздохнула полной грудью, сбросила платье, натянула свободный сарафан. – А завтра, дамочки, вы уж меня извините, я собираюсь быть самой очаровательной невестой. Пусть даже и слегка беременной.

– Степан знает? – спросила Алекс, аккуратно вешая платье Ангелины на плечики.

– Конечно, знает! И угадай, кого мне за это благодарить? – Она скосила взгляд на Лену.

– Когда они наконец тебя нашли, тебя постоянно тошнило. Степан испугался не на шутку, собирался везти тебя к лучшим мировым светилам. Гальяно просто не вынес его страданий. – Лена улыбнулась.

– Не вынес страданий! – Ангелина с нежностью погладила себя по намечающемуся животу. – А твой любезный Гальяно в курсе, что Степка мне теперь даже чихнуть не дает, трясется надо мной по поводу и без повода?

– Это нормально, – сказала Лена уверенно. – Так и должно быть.

– Что так и должно быть? – В окошко девичьего флигеля заглянул сначала Гальяно, а потом Дэн с Тучей. – Девочки, вы как всегда очаровательны!

175