Алое на черном - Страница 76

Со стороны волков тут же послышался удивленный ропот, вепри недоуменно переглядывались.

– Сдали, бандерлоги вонючие, – сквозь зубы процедил Гальяно.

– Где ключ? – Шаповалов улыбался, ну точно отец родной. – Предупреждаю, если вы не отдадите ключ добровольно, то мы с Максимом Дмитриевичем будем вынуждены провести тщательнейшее и пристрастнейшее расследование. Так ведь, Максим Дмитриевич?

Суворов смерил их мрачным взглядом, кивнул.

– Обыск учинят, – шепнул Матвей.

– Гальяно, отдай им ключ, – так же шепотом велел Туча. Вид у него был одновременно решительный и испуганный.

Гальяно вздохнул, сунул руку в карман джинсов. Через мгновение на его ладони появился ключ от заветной калитки.

– Замечательно! – Шаповалов удовлетворенно кивнул. – Думаю, нет нужды напоминать вам о целесообразности наказания? – Последнее слово он произнес так, как будто пробовал его на вкус.

– Карцер, – сказал Гальяно.

– Я Ксанку не нашел… – Дэн сжал кулаки.

– Главное, что не обыскали, – выдохнул Туча.

– Как-нибудь выкрутимся, – подбодрил товарищей Матвей.

– На всю ночь! – подвел черту Шаповалов.

На лице Суворова промелькнула довольная улыбка. Или Матвею это только показалось?

В карцере было привычно темно и привычно душно.

– Допрыгались, архаровцы. – Суворов не стал спускаться, остался на верхней ступеньке. – Ничего, посидите, подумаете над своим поведением. Иногда полезно подумать.

Он уже собрался уходить, когда, что-то вспомнив, вытащил из кармана куртки фонарик.

– Это вам, чтобы не боялись в темноте. – Фонарик упал на лежак из картофельных мешков.

Хлопнула дверь, лязгнул замок, и они остались почти в кромешной темноте.

– Да, попали. – Матвей нашарил в темноте фонарик.

– Самая темная ночь, – сказал Туча шепотом.

– Что? – В голосе Дэна слышалось отчаяние. – Что ты сказал?!

– Самая темная ночь наступит сегодня. – Туча вздохнул, опустился на мешки.

– Откуда ты знаешь? – спросил Матвей, включая фонарик и направляя луч света в лицо Туче.

– Убери! – Туча махнул рукой. – Я не уверен, но у меня такое чувство…

– Особенное, – закончил за него Дэн.

– Да. И еще я сегодня показал Суворову то место, где мы видели блуждающий огонь. Только, мне кажется, там больше ничего нет.

– Это он! – Гальяно хлопнул себя по коленям. – Пацаны, это Суворов нас сдал! Смотрите, как все складно получается: мы на всю ночь заперты в карцере, под ногами не путаемся, а он сейчас прихватит лопаточку и по холодку в лес, искать то, что должны были найти мы! Ну где, скажите на милость, справедливость?! – Он достал из кармана сигарету, закурил.

– Не дыми, – Дэн поморщился, – тут и так дышать нечем.

– У меня нервы! – отмахнулся Гальяно. – Развели нас, братцы, как малых детей! Туча, ты зачем ему без нас то место показал? Надо же было баш на баш, а не так вот бескорыстно.

Туча ничего не ответил, лишь пожал плечами.

– И что теперь будет? – Матвей пристроил фонарик в щель между мешками с картошкой так, чтобы тот освещал их лежак.

– Всякое, – фыркнул Гальяно. – Люди в эту ночь мрут. Тянет их к Чудовой гари, понимаешь ли, точно магнитом, а потом они мрут…

– Ксанка… – сказал Дэн таким незнакомым голосом, что если бы Матвей не видел, как шевелятся его губы, то подумал бы, что говорит кто-то другой. – Ее тоже к гари тянет. И там с ней происходит странное…

– Что странное? – В мертвенном свете фонарика лицо Тучи было похоже на гипсовую маску.

– Это было похоже на транс. Она отключилась, как только переступила границу гари.

– Я тоже ее переступал, и ничего со мной не случилось, – усмехнулся Гальяно. – Может, она просто впечатлительная очень? Наслушалась страшилок про гарь, вот ее и повело.

– У нее были видения. – Дэн зажал голову в ладонях, как в тисках. – Там, на гари. И у меня тоже. Когда я пытался ее вынести за пределы гари, мне показалось, что я горю.

– В фигуральном смысле? – уточнил Гальяно.

– В буквальном. Горю заживо. По-твоему, я тоже впечатлительный?

– Ты – нет. Ты – мистер невозмутимость. – Гальяно загасил сигарету. – Но мне все равно кажется, что всему должно быть разумное объяснение.

– Ага, летающие тарелки выглядят убедительнее, – поддел его Матвей.

– А хоть бы и летающие тарелки! – обиделся Гальяно.

– Сколько раз она ходила на гарь? – спросил Туча.

– Со мной только однажды. – Дэн рывком встал, взбежал вверх по лестнице, подергал за ручку, с досадой пнул дверь ногой.

– А без тебя? – осторожно поинтересовался Матвей. То ли от сигаретного дыма, то ли от дурного предчувствия стало тяжело дышать.

– Не знаю. – Дэн присел на верхней ступеньке. – Она уходила куда-то, я спрашивал, а она… У нее был такой взгляд, как будто она…

– Ничего не помнит, – закончил за него Туча.

– Да. Если бы я мог находиться рядом с ней постоянно.

– В нашем положении это затруднительно. – Матвей вытер выступивший на лбу пот. Все-таки это лето аномально жаркое, даже под землей, в погребе, духотища.

– Она ходила на гарь сегодня днем, – сказал Туча бесцветным голосом.

– Откуда ты знаешь? – Дэн спустился вниз, присел на топчан.

– Я ее видел, когда возвращался с Суворовым из лесу. Мне кажется, она меня даже не узнала.

– А вечером я не смог ее найти! – Дэн ударил кулаком в сочащуюся сыростью стену.

– Не факт, что она в лесу, – попытался успокоить его Матвей.

– Думаю, она в лесу, – сказал Туча шепотом. – Они все сегодня придут в лес.